Многие исследователи выдвигают версию, что Эрнест Хемингуэй являлся агентом ФБР в тяжелые военные годы. Но даже в том случае, если их догадки верны, не стоит забывать, что работу на СССР в начале Великой Отечественной войны, в то время, как наша страна практически в одиночку противостояла нацистской Германии, «неславным» делом может назвать только лицемер. Аналогичный случай произошел и с Владимиром Набоковым, его также в свое время обвиняли в сочувствии маккартизму. А всё дело в том, что в конце сороковых годов он действительно не скрывал от своих знакомых, что был бы отнюдь не против, если бы его отпрыск пошел работать в Федеральное бюро расследований (ФБР). При этом он сам же был не против сотрудничества с этой организацией. И здесь Набокова, как и Хемингуэя, адекватные люди поймут – ведь сущность советского большевизма предполагала борьбу с ним.

Эрнест Хемингуэй с большевизмом лично знаком не был, зато с нацизмом знавался очень близко. В своих очерках он говорил, что нацизм – пожалуй, единственная государственная практика и идеология, которая абсолютно несовместима с творчеством писателя. Литературная статистика подтвердила его правоту - кроме весьма сомнительного Эрнста Юнгера, после третьего рейха не осталось ни одного стоящего писателя. Впрочем, Юнгер тоже не был певцом рейха, он, скорее, с ним просто уживался. Ненавидя нацизм, Хемингуэй никак не мог понять Франко - человека, официально называвшего себя союзником Гитлера. Говорят, из-за этого писатель разошелся со своей второй женой, бывшей ревностной католичкой, которая была благосклонна к Франко из-за ненависти к рушившим испанские монастыри коммунистам.